Хруст. Стук. Чавк. Визг. Скрежет. Звон. Скрип. Крик! Стон!

“А вот это необычно! Монстры не стонут! Плевать!”

Лишь бесчисленное количество смертей, жестоких и кровожадных сможет удержать его от того, чтобы не броситься в квартиру, не схватить эту чертову карту и отправиться в Делавэр.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ему хватит одного взгляда, чтобы навсегда запомнить его. Ему нужно успокоиться и выпустить все. Ему стоит побыть одному чуть-чуть, совсем немного.

“Или я убью ее!”

Существа визжат и орут, следуют за ним, а он бежит  по следу человека, по оставленному им запаху. В нем много всего намешано, кроме собственных ароматов: разнообразные отдушки парфюмированных средств, химии, которой обработана одежда и обувь, горячей тканью, парами керосина, едой - сочными стейками и заправленным молоком, жареным луком картофельное пюре.

Это говорит о сытой жизни. На этом континенте нет молока и лука. Картофеля. Горячих утюгов, что разгладили все складочки, убили микробов на тюремной робе. Может быть где-то, но не на этом проклятом острове.

Шуршание. Топот. Скрежет.

Джейк оглядывается.

Существа бегут за ним.

У монстров хорошее слух и обоняние, но если это касается крови. Всего остального они, кажется, не различают.

“Она ушла с Рафом…”

“Ты вынудила ее!” - резко обрывает ее Джейк.

Карен раздраженно дергает головой. Она не договорила.

“Я отомстила ему за предательство! Он не сказал мне ничего про эту лодку, за то что задумал что-то за моей спиной. А вот почему так быстро согласилась она, тот еще вопрос! Ты уже не спросишь ее почему. Ты не сделал этого на пирсе, а я ведь ждала, что ты хоть что-то скажешь ей!”

Хочет сказать, что она изменяла ему с Рафаэлем? Бред! Алекс всегда была у него на виду!

“Не всегда, - предательски спокойно, четко и даже как-то меланхолично отвечает внутренний голос. -  Львиную часть времени она была предоставлена самой себе!”

Он не верит ей. Но Карен и не думает соглашаться с ним, отступать.

“У меня есть фотографии. Хочешь я покажу их тебе? Нет, не отвечай! Я покажу их тебе?! Сегодня же! Когда захочешь! Я знала, что ты станешь сомневаться в моих словах. Хочешь, пойдем прямо сейчас?!”

Они идут к ней в берлогу в ту же минуту, забывают о творящейся вокруг вакханалии. О рассыпавшихся по всему городу вампирах. Кровавой жатве.

Джейк рассматривает снимки на крошечном экране, не приближая, все видно и так. Но это всего лишь объятья. И прикосновения. И взгляд. И одежда, в которой она была тем утром. Они в высохшей оранжерее. Территория Карен. От Алекс пахло лимонными леденцами! Чёрт! Чёрт! Чёрт! Он идиот! Неужели он такой идиот?

“Извини, но я не стала хранить более пикантные сцены.”

“Отчего же? Ты решила пожалеть меня?!”

Он смотрит, листает раз за разом и есть в этом нечто ужасное - он не может остановиться.

“Ты мой брат. Тебе не нужно всего этого. Хочешь видеть, как она стонет под ним?!”

“Тогда зачем ей нужен был я?” - он не может удержаться от этого вопроса и чувствует себя маленьким ребенком, который не понимает совершенно очевидных вещей.

Карен отходит в сторону. Она молчит какое-то время с самым что ни на есть сосредоточенным выражением лица. Не подумала об этом? Ответ приходит чуть позже - прибывший, вбежавший в комнату вампир с совершенно безумным взглядом. Его руки в крови. Он весь в ней.

“Смени Кевина! Иначе мы не досчитаемся кого-нибудь из мелких!”

Безымянный вампир кивает. Нехотя. Он оставляет их вдвоем спустя мгновение.

“Не знаю. Возможно, как и мне, ради разнообразия. Да хотя бы из жалости или трусости! Хочешь, спроси у нее сам. Убей ее! Иди!”

Карен задумывается на мгновение и качает головой.

“Но на ее месте - я бы плыла в противоположном направлении.”

“Пытаешься меня отговорить?!”

Карен пренебрежительно фыркает, снимая свою куртку и натягивая толстовку с логотипом баскетбольной команды.

“Мне было бы выгодно, чтобы она созналась тебе во всем и ты убедился в искренности моих слов.”

“Что тогда отправила ее?”

Он только приподнимает брови в ответ на ее наряд. Кроссовки, джинсы, толстовка, волосы, забранные в хвост.

“Что ты так смотришь на меня?”

“Ты решила изменить своему стилю? Ты ненавидишь спорт!”

Карен только дергает уголком губ. Она, видимо, подумала о чем-то другом, даже не пытается исправить кислое выражение лица.

“Ненавижу! Бестолковое занятие, но эти тряпки мне совсем не жалко будет испачкать! Но что насчет Рафа и девчонки? Знаю, что думаешь об этом."

Это правда. Пока он не встретится с Алекс - он будет думать об этом. Но лучше бы все было по-другому.

“Раф был более конкретен в своей просьбе ко мне - он просил не трогать ее ни при каких обстоятельствах. Ты не знаешь кем он был в прошлой жизни? Наверняка юристом! Но ты иди за ней! Спроси!”

Нет. Ему нужно успокоиться и подумать обо всем самостоятельно, без опеки Карен, без ее псов, что будут идти ноздря в ноздрю, а затем доложат обо всем увиденном и предоставят ей новую пищу для размышлений, чтобы она могла выкрутится. Если врет она, то Джейк обязательно вернется к ней и это будет последняя ее ложь.

“Алекс! Алекс!” - перед глазами плывет красное зарево ярости вперемешку с ревностью.

Она скажет ему правду. Он будет видеть все. Он будет смотреть в ее глаза и чувствовать, как бьется сердце, слышать дыхание и вдыхать ее аромат. В этот раз он почувствует все.

Ложь тоже имеет свой запах, он еще омерзительнее, чем страх.

Алекс не стоит лукавить и еще хуже - лгать. Иначе, как бы это не было не справедливо, она будет держать ответ за всех его подружек, которых он не трогал, за тех, кому не отвечал и не шел на сближение. Это несправедливо, но такова уж жизнь

В одну реку не входят дважды. Любовь - не терпит сомнений и лжи.

Перед ним возникает очередная бабочка такая яркая, трепещущая, напуганная.

Джейк даже не заметил, как вынес дверь, как прошел все эти метры, а может и километры пути, как поднимался, взбирался, крушил. Последнее, что он замечает, прежде чем вонзить зубы в ее тело, что она ходит из стороны в сторону. Дергается из туда-сюда.

- Не так просто! Бориса не...

Это создание трепыхается, пробует сопротивляться, бьет его чем-то, что попадает в ребра и отскакивает от них, падая на пол и звонко бренча при этом.

- Сука! На! Блядь! На!

Кто-то бросается на него сзади с проклятиями, матами, но Джейк отмахивается, отталкивает не глядя, грохота не слышно.

Он оборачивается - один из вампиров поймал напавшего со спины заключенного и прижимает к себе с хрустом. Поза человека становится неестественной - чем-то напоминает смятую банку, даже если бы он остался в живых после укуса, то вряд ли бы оправился после таких повреждений. У него наверняка сломаны ребра и пробиты внутренние органы.

Чем дольше он стоит, втягивает кровь, тем сильнее разгораются его глаза.

“Этому всегда будет мало. Он не остановится на одном!”

В прежнем мире не было таких вампиров. Дело не в мутации, а в самом сообществе тех кто живет в сумраке, не видимом людьми. Носферату проще избавиться от одного, что бросает тень, компрометирует, подвергает опасности их вид, чем подставляться перед многомиллиардным источником пищи.

Теперь же правила изменились. Такие существа, как это, могут творить здесь все что угодно. Радует одно - у этой твари есть хоть какая-то узда, пусть и в виде его сестры.

Карен улыбается, а потом и вовсе взбирается на огромную кровать, прыгая на ней.

Она только что вернулась с охоты. Настроение у нее преотличное и не только потому что она вдосталь наелась и чувствует себя чуть ли не всемогущей. Она вспоминает разговор с Джейком. Она не пропустила ничего из той беседы, ни единой его интонации и выражения лица.