Рафаэль целует мои пальцы и ладонь, но взгляд его очень серьезен.

- Ты сказал! - Я выдергиваю их обратно. - Вспомни, что ты сказал мне и пообещал! Никаких “вампирских штучек”!

Я вижу, что задела его своими последними словами, но мне действительно это важно - побыть в абсолютном покое, без постоянного перетягивания одеяла на себя.

Его глаза сейчас вполне обыкновенные, человеческие, они как будто потухают. Я не стану извиняться за то, что есть у него в арсенале. Так же как глупо было бы обижаться на то, если бы он вдруг заметил, что у меня есть безусловная власть над каждым мужчиной в этом мире - грудь второго размера. Хотя, нет, я бы надулась. Влюбляются же не за сиськи. Но теперь уже поздно.

- Да, я помню.

**Глава 35**

Всего две коробочки и те с просроченным сроком годности. Внутри шуршат пакетики с поглотителем влаги, еще одна рядом с капсулой, взглянув в первый раз на которую удивишься, подумав: что делает этот космический прибор в такой ненадежной упаковке?

Я верчу коробки, раз за разом перечитываю немудреную инструкцию и боюсь. Но дальше тянуть уже просто некуда - я должна была сделать это еще два дня тому назад.

Пачка пару раз выпадает из моих трясущихся рук.

Я никогда не делала тестов на беременность, умудрилась за свою недолгую жизнь не натворить глупостей.

Так. Хватит! Соберись Алекс! Ты совсем раскисла и превратилась в неизвестно кого!

Мне только истерики не хватало! Я всегда была сильной и, чтобы не случилось, чтобы не показала эта штуковина, справлюсь и с этим! Мне всего лишь показалось! Людей может тошнить по утрам и по другим причинам, не обязательно из-за беременности.

Так бывает, но что-то мне подсказывает, что это не про меня. Однажды мне “не повезло”, но сейчас я умудрилась вытащить выигрышный билет.

- Все ждал, когда же ты решишься на это.

Раф подпирает собой стену, заблокировав беспрепятственный выход из очень маленького помещения.

- Прими мои поздравления! - бросаю я резче, чем наверное следовало бы на такое вполне себе безобидное замечание. - Я все-таки сделала это.

Так бывает, когда я пытаюсь справиться с растерянностью и неуверенностью. Так бывает, когда кто-то бесит меня своим умом и излишней проницательностью! Меня последнее время все бесит.

- Что тесты?

- Вопросы не были сложными.

- Что?

Я все еще в шоке, но тем не менее поднимаю руку, вручая ему содержимое своей ладони. Надо сделать это до того, как он решит что я ненормальная или полная идиотка.

- Вот. Тут вопросы и ответы.

Он пропускает меня в каюту. Я иду, не видя перед собой ничего, не обращая внимания ни на что, что раздражало меня несколько минут тому назад - запахи, порядок в кают-компании и даже на расстановку вещей.

Я надеваю куртку, поднимаюсь наверх, совершенно пропустив тот момент, как я открыла дверь, как прошла под гиком с едва-едва трепыхающимся на нем парусом.

Моя жизнь теперь уже никогда не будет прежней. Ни-ког-да! Вот прямо по слогам.

Папа говорил, что каждая женщина знает, интуитивно понимает, осознает кто на самом деле отец ребенка.

“Пап, мне так не хватает тебя! Как бы я хотела поговорить с тобой, успокоиться и осознать, убедиться в правоте твоих слов! Но, кажется, ты ошибался!”

Помню эти его слова очень хорошо. Он тогда успокаивал потенциальную бабушку и взывал к тому, чтобы она перестала прекратила волноваться за ту, которая по определению давным-давно взрослая женщина.

- Дай-ка это сюда!

Рафаэль выхватывает сигарету из моих пальцев, делает затяжку, но вместо того чтобы вернуть ее мне обратно, оставляет у себя, зажав в губах, потом и вовсе отшвыривает в сторону.

- Ой! Отпусти меня!

Раф обнимает меня, прижимает к себе так крепко, не обращая внимания на мои протестующие возгласы, потом и вовсе поднимает в воздух и смотрит…

О, Боже! У него самый счастливый взгляд из всех когда-либо виденных мной!

Мне нечем его порадовать. Месячные должны были прийти пять дней тому назад, а я все ждала, молилась и надеялась.

Если Раф думает, что он причастен, к тому что сейчас происходит с моим телом, то зря.

Но, если вспомнить все мои перепады и скачки настроения, слабость и усталость - все это началось не две недели тому назад, а куда раньше. Тошнота тому подтверждение. Ничто не проявляется так быстро! Ничто!

- Раф, мы должны вернуться обратно! Я должна вернуться и сказать ему, что я беременна!

Он замирает и яростное раскачивание волн не способно переменить его застывшего положения в пространстве.

- Да, Раф, - я держусь за его плечи, выдавая с внезапно заболевшим сердцем: - Я думаю, что отец ребенка - это он.

Все встало на свои места. Все разрешилось так как я и хотела - без его вампирских штучек, но как не странно их недолгое отсутствие оказалось совершенно не при чем.

“Алекс, - он отпускает ее, но все еще нехотя, - Как бы то ни было, мы теперь тем более не повернем обратно.”

Алекс смотрит на его руки на своих плечах, потом поднимает взгляд к лицу.

“Отпусти меня, пожалуйста.”

И ни слова больше. Они могли бы простоять так вечность, вот как сейчас, глядя друг на друга.

“Я хочу знать: с чего ты это взяла?”

Она отворачивается, не произнося ничего в ответ. Молчит даже тогда, когда он поворачивает ее к себе обратно, обхватив подбородок пальцами.

“Откуда столько уверенности?”

Алекс вздрагивает от очередного порыва налетевшего ветра. Она замерзла, но тем не менее ни выбраться, ни отстраниться, ни оттолкнуть его попыток не делает. Он хочет знать, что творится в ее голове. К каким решениям она сейчас приходит?

“Мы обязательно поговорим об этом позже.”

Она уходит, оставляя его одного. Раф становится за штурвал, проворачивая ключ, но заводить мотор не спешит.

“Чёрт возьми!”

Все усложнилось, как не было никогда прежде.

Это началось в ту роковую ночь. Он много раз спрашивал себя: что на него нашло тогда? Куда делось сознание и почему отключились мозги?

Все на самом деле очень просто - чувства и эмоции иногда перевешивают всякие доводы рассудка.

Однако позже, много, десятки, если не сотни раз Раф понимал, жалел и проклинал собственную горячность.

Жалел ли он том что произошло? Он и сейчас ответит: нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Раф смотрел на Алекс и ему было жаль ее. Он не мог заглушить ее мысли, унять ее слезы или притупить боль, которая грызла ее сознание или изводила душу. Раф не мог ей объяснить, передать, внушить или сделать еще что-то в том же духе, что никто и ничто не имеет значения в тот момент, когда ты встретил того единственного, самого главного для тебя человека.

- Подай, пожалуйста, соль.

Алекс не хочет вставать из-за стола. Она кажется минут пять добиралась до него, толкая себя вперед усилием воли. У нее кружится голова и теперь не поймешь в чем причина: то ли в качке, то ли в недосыпе, то ли в результатах просроченного теста, то ли в недоедании.

- Алекс решила заговорить?

Она слышит все: каждую интонацию, не слишком тщательно спрятанное ехидство, но предпочитает не отвечать. Глупо вестись на подначивания подростка. Однако ей этого хочется, поэтому она ничего не говорит.

- Лиз, отстань, - тихо, но твердо просит ее Паоло, громко шумя ложкой по тарелке. - Ты разве не видишь, что ей плохо?

Алекс протягивает руку, ожидая, когда Лиза все-таки передаст ей солонку.

- Вижу! Это трудно не заметить!

Алекс слышит беспокойство Паоло. Мальчик старается выступить буфером, как-то сгладить, сделать все, чтобы избежать ссор и криков. Хорошее стремление, но и оно начинает подбешивать.

- Не терпится показать свой характер? - Алекс подвигает к себе тарелку. - Назвать меня шлюхой или еще каким-нибудь крепким словом?